Некоторые читатели выразили сомнение по поводу того, что давным давно на Сахалине паслись мамонтовые стада — «они живут на равнинной местности, которой здесь очень мало, и, соответственно, имеющаяся кормовая база не способна поддерживать их устойчивую популяцию».

Безусловно, правильное замечание, за одним исключением: там, где сейчас плещется море, как раз и тянулись обширные равнины. И никто не мешал мамонтам (а жили они не поодиночке, а крупными семьями) пройтись через «долину» Невельского, через Тымь-Поронайскую низменность, выйти на равнину, которую сегодня зовут залив Терпения, и далее в залив Анива, где наверняка хватало кормовых угодий. И не случайно именно в Поронайском и Анивском районах были совершены находки зубов мамонта.

А вот в сопки, они, судя по всему, действительно не лезли, а потому скалистый массив нынешнего мыса Крильон не преодолели и до Хоккайдо, как уже было сказано, не дошли.

А вот для людей это препятствием не было. Они освоили весь Сахалино-Хоккайдский полуостров.

Стоянка Огоньки-5 хорошо изучена и надежно датирована. Артефакты (включая древесный уголь) обозначены временем 31130 ± 440 лет назад. В 90-х годах при расширении аэропорта Читосэ на Хоккайдо были раскопаны стоянки группы Син Читосэ. Древнейшая из них Касивадай 1 имеет практически полное сходство с Огоньками-5 (А.Василевский): «И там, и там присутствуют взаимно сопоставимые следы наземных жилищ. И там, и там найдены янтарные гальки и природный краситель-гематит. На обоих памятниках ведущим сырьем был не обсидиан, а прочие местные породы: сланец, аргиллиты, андезит, базальт… совпадают все типы изделий — от нуклеуса до скребка».

И в дальнейшем эта связь не прерывалась, даже когда пролив Лаперуза отделил Сахалин от Хоккайдо. И причиной тому был обсидиан.

Обсидиан — это вулканическое стекло. Обсидиановые грани имеют чуть ли нанометры остроты, и обсидиан при появлении хирургии в современном понимании этого слова даже использовался в качестве скальпелей.

Естественно, в каменном веке подобная острота была очень ценным качеством.

Ближайший к Сахалину обсидиан был на Хоккайдо. Его первоначальная разработка началась в местечке Сиратаки. Обсидиан с Приморья, имеющий другой состав, на Сахалине не обнаружен.

Так вот, с этих Сиритак обсидиан доносили даже до Одопту. Это за тысячу километров. Пешком.

Впрочем, как считает Василевский, «обмен шел естественным образом, так как внутри полуострова (Сахалин-Хоккайдо) имелась естественная необходимость следовать маршрутам меридиональных сезонных миграций стадных животных — мамонтов, слонов Наумана, бизонов, большерогого оленя, лошади и др.».

И тем не менее, в Сиритаки со временем (как минимум 16 тысяч лет назад) появилось даже «промышленное» производство. Там жили люди, которые не кочевали вслед за мамонтами, а имели мастерские, где кололи обсидиан в ножи и топоры, а потом «продавали» его желающим.

За какую валюту — знать нам не дано. Впрочем, с Сахалина туда несли, например, янтарь.

И, наверное, завершим про мамонтов. В пещере Останцевой массива Вайда Смирныховского района найдены кости животных периода 16−7 тысяч лет назад, включая останки мамонтовой фауны: овцебыка, дикой лошади, лемминга, даже найден молочный зуб детеныша пещерного льва. А вот в пещере Тронной уже кости волка, северного и пятнистого оленя, снежного барана, кабарги, суслика. Они датируются временем 12−8 тысяч лет назад.

Это как раз период вымирания мамонтовой фауны (великое голоценовое вымирание) и проникновения на остров (тогда еще полуостров) современной фауны.

Это время таяния последнего ледника, время серьезного изменения климата нашего региона, в определенном смысле — время экологической катастрофы.

И вот, потеряв обычные источники пищи — мамонтов, овцебыков, люди были вынуждены искать новые ниши, освоить новые ресурсы.

Особенно непросто было тем, кто жил на Сахалине.

8 тысяч лет назад повышение уровня моря отрезало его от материка, что сделало невозможным массовую миграцию сюда стад животных.

Ресурсы же непосредственно островной экосистемы были весьма ограниченными. Корма хватало только на ограниченное количество копытных, которые были весомой частью рациона палеолитических охотников. К этому прибавилось то, что исчезли под волнами богатые кормовые равнины, приходилось существовать в условиях глубокоснежья (зимы стали более теплыми, но куда как более снежными) расчлененного рельефа Сахалина, где животные легко становились добычей охотников. И они быстро (в данном случае «быстро» — это не за день, а за сотни или даже тысячи лет) исчезли.

Охота, конечно, осталась. Но стала более специализированной, ведь зверя сначала надо было найти на довольно обширной территории, да еще с непростым рельефом. Нужны были специальные навыки, специальное оружие.

В черепе медведя из пещеры Останцевой обнаружен застрявший наконечник дротика, изготовленного семь тысяч лет назад. В пещере Медвежьих Трагедий обнаружен скелет медведя с застрявшим в нем копьем из моржовой кости.

Последнее, в частности, означало, что в качестве оружия и орудия труда люди использовали не только камень, но и кость, что в принципе очевидно. Острые осколки кости были известны еще в палеолите (да и добрая старая дубинка всегда была в обиходе — и как ударный, и как метательный снаряд). Просто, напомним, кислые почвы Сахалина уничтожают и кость, и дерево.

Однако, во-первых, это была кость моржа, что выдавало знакомство охотника с морзверем, а во-вторых, это уже было сложное оружие, вдоль наконечника шли два паза, в которых закреплены микропластины обсидиана. Его режущие кромки резко увеличивали поражающую мощь оружия. Так, кстати, делали и мечи — из дерева, из кости.

Конечно, применялся в те времена и лук. Первый «иволистный» наконечник стрелы найден на стоянке Сокол и датирован временем 13−9 тысяч лет назад (скорее всего, рубеж надо брать по верхней границе). На стоянке Такое-2 (9−7 тысяч лет) найдены уже наконечники стрел четырех типов. На более поздних стоянках наконечники стрелы встречаются очень часто.

А лук это уже сложное оружие, требующее специальных навыков как в изготовлении, так и в использовании. Правда, вопреки сложившемуся мнению, охотились им только на мелкого зверя и птицу: и дальность, и убойность была не велика — два-три десятка метров.

И тем не менее, в условиях масштабных изменений среды обитания выжить при истощившихся ресурсах суши тогда можно было или путем освоения ресурсов моря, или перекочевкой в другой более богатый пищей регион.

Миграция, конечно, была самым легким путем, но перемены с пищевой базой шли везде и мигрантов нигде особо не ждали (самим есть было нечего). Тем более, что мигрировали тогда со всех сторон — и оттуда, и туда. И неслучайно наконечники стрел встречаются в стоянках того времени в больших объемах, да и мечи со вкладышами — отнюдь не хозяйственный инструмент. За промысловые угодья начались войны.

Словом, островитяне вышли к морю, где были и морской зверь, и рыба, и моллюски.

«Прибрежная экономика спасла население островного края и сыграла в его жизни такую же революционную роль, что земледелие в Китае, Индии и Египте. Изобретение поворотного гарпуна, плавающей остроги, грузил, линя, поплавков, морской лодки, рыболовной сети, технологий морского промысла и рыболовства стало таким же революционным нововведением для жителей островов, как мотыга и соха для земледельца, а колесо, аркан, седло хомут и технология выпаса животных — для скотовода. Таково содержание неолитической революции в островном регионе Восточной и Северо-Восточной Азии» (Г.Блаженнова, И. Кудрявцев).

Кроме того, перемены заставляли работать интеллект, нужно было знать и предугадывать множество вещей. Лосося надо не только добыть, но и сохранить. Не обратишь внимание на признаки погоды — погибнешь в море. Сеть надо не просто связать, но и сначала изготовить для этого нить. А там уже и до ткачества недалеко.

А что такое, например, в те времена было сделать лодку? Надо было каменным топором свалить тополь, доставить его на «верфь», а потом, опять же каменными топорами и теслами (тесла на стоянках тех времен уже находят в очень больших количествах) выдолбить (с применением углей, понятно) мореходное судно. И ведь выдалбливали. Потому что «обсидиановый путь» между Сахалином и Хоккайдо не прерывался, а преодолевали возникший 12 лет назад пролив Лаперуза явно не не плотах.

Это изменило и социальные отношения. Вместо групп кочевников стали возникать оседлые рода-общины-племена со своими обычаями и верованиями, строившие постоянные жилища, создававшие селения, защищавшие свои промысловые угодья.

Но самое интересное, конечно, что за люди заселяли эти земли, что за народы можно считать исконными обитателями островов.

Об этом в следующий раз.