Новости:

Cсылки:

13 мая 2005 - Экология

Только ленивый не обсуждает сегодня пагубное влияние рыболовного промысла разного рода и нефтегазодобычи на состояние рыбных запасов Волго-Каспийского бассейна. Директор Каспийского морского научно-исследовательского центра Сергей Монахов вопреки общественному мнению утверждает, что нефть и газ тут вовсе не причем, а действительно активно «съедают» рыбу только браконьеры

— Сергей Константинович, кого бы вы обвинили в рыбном оскудении Волги и Северного Каспия?

Я не думаю, что какую-то существенную промысловую нагрузку на рыбные популяции оказывает любительское рыболовство или рыболовство, связанное с рекреацией. Полагаю, что их вклад в промысловое изъятие рыбы как раз таки не очень велик.

На состояние рыбных запасов главным образом влияют естественное воспроизводство и факторы, его регулирующие, — сам промысел, качество среды обитания, водных объектов, где размножается и обитает рыба. Важной составляющей является также естественная биологическая продуктивность водоемов, это то, что обычно называют кормовой базой.

Если мы проанализируем состояние водного и биологического режима в последние годы, то придем к выводу, что здесь все не так плохо, как говорят. Объем речного стока был близок к норме, правда, распределение его по времени не всегда оказывалось оптимальным. Если мы обратим внимание на состояние кормовой базы для полупроходных рыб, которые размножаются в реке, а нагуливаются в Северном Каспии, то оно также удовлетворительное. Можно сказать так: раньше бывало хуже, а рыбные запасы при этом были больше.

Еще один фактор — это качество среды обитания. Здесь, без сомнения, можно говорить, что нет никаких оснований списывать нынешнее истощение рыбных запасов на качество среды обитания.

— А как же нефть и газ, на которые сегодня принято списывать многие экологические беды?

Несмотря на то, что мы постоянно говорим о расширении нефте- и газодобычи, из новой нефти на Северном Каспии пока не добыто ни одной тонны, не пробурена ни одна эксплуатационная скважина. В восточной и западной частях проводилось только разведочное бурение. То есть практически нефти-то еще нет. Значит, и как такового воздействия нефтедобывающей деятельности на окружающую среду практически тоже нет.

Что касается разведки, то там тоже существует несколько факторов. Однако, если учитывать, что в российском секторе Северного Каспия действует принцип «нулевого» сброса, то поисковое бурение никого вреда на состояние морской среды, не говоря уже о рыбных запасах, фактически не оказывает. Повод говорить о влиянии нефтегазодобычи на состояние рыбных запасов был бы в том случае, если бы она у нас действительно велась. Добычи-то сейчас практически нет. Все новые проекты, что реализуются в настоящее время на Каспийском море, связаны с освоением только одного месторождения — Азери-Чираг-Гюнешли в Южном Каспии, а это настолько далеко от нас. Плюс продолжается эксплуатация старых месторождений. И они тоже располагаются только в Южном Каспии. На Среднем Каспии нефтегазодобыча вообще не ведется.

Были времена, когда нефти на Каспии добывалось гораздо больше, чем теперь, и уровень нефтяного загрязнения моря был тоже несравненно выше современного, а рыбные запасы при этом были значительно выше нынешних.

— Не пожинаем ли мы сегодня плоды минувших лет?

Нет, отголосками тех времен сегодняшняя ситуация быть не может. Слишком много времени прошло. Это не значит, что качество среды обитания и уровень загрязнения не надо принимать в расчет и об этом не надо беспокоиться. Но в тоже время нужно реально оценивать ситуацию и не списывать грехи на тех, кто в этом не виноват. Главное, мы не можем правильно реагировать и принимать адекватные меры, потому что необъективно оцениваем ситуацию.

Конечно, современное состояние морской среды не назовешь абсолютно благополучным. Однако слово «удовлетворительно» для этого случая вполне подходит. Причем здесь та же самая тенденция — 15-20 лет назад уровень загрязнения был по некоторым компонентам в три-пять-десять раз выше, чем в настоящее время. Особенно это касается хлоорганических пестицидов. Когда-то их поступление и использование в сельском хозяйстве было действительно существенным, пестициды массово применялись, в частности, в рисоводстве. Сейчас эти препараты практически не используются. Концентрация токсикантов сегодня значительно ниже, чем была.

— Значит, можно спать спокойно?

Нет, это, конечно, не повод для того, чтобы успокаиваться. В биологических сообществах есть несколько уровней защиты от загрязнений. Первый — организменный, второй — популяционный, а третий — экосистемный. Что касается организмов, то у них можно обнаружить признаки воздействия загрязняющих веществ. Но на популяционном уровне, то есть там, где определяется численность, запасы и т. д., загрязнение не влияет на биологические процессы. Сравнение. Все мы знаем, что «капля никотина убивает лошадь». Однако любой социолог скажет вам, что курение никак не сказывается на демографических процессах. Они контролируются социальными, экономическими и даже культурными факторами. То же самое происходит и в естественных экосистемах. На том уровне, где определяются рыбные запасы, действуют совсем другие факторы. Там работают иные защитные механизмы. И, в принципе, сейчас на состоянии рыбных запасов загрязнение никак не сказывается. Это значит, что на воспроизводство влияют гораздо более сильные факторы, чем загрязнение.

— Какие, например?

Есть несколько факторов, которые влияют на состояние рыбных запасов. Сегодня состояние кормовой базы — более или менее удовлетворительное, то же самое можно сказать о качестве среды обитания. Остался промысел. Нерациональный промысел — это основная причина истощения рыбных запасов.

— Значит ли это, что при нынешнем отношении к рыбной отрасли в скором будущем мы можем и вовсе остаться без рыбы?

Мы не останемся без рыбы. Нужно говорить о другом — о том, насколько мы можем остаться без сырьевой базы для рыбной отрасли, то есть о том времени, когда, с экономической точки зрения, рыбный промысел станет нерентабельным. Например, с появлением мнемиопсиса в море резко снизились запасы кильки. Это вовсе не означает, что килька исчезла, просто ее промысел стал нерентабельным — расходы на содержание флота и экипажей не покрываются доходами от добычи. Кормовая база морских рыб, то есть кильки и сельди, а также тех видов, что нагуливаются в Среднем и Южном Каспии, основана на планктоне, которым питается мнемиопсис. Так вот уничтожение запасов морских рыб обусловлено, прежде всего, вселением мнемиопсиса. Это даже не наш опыт, есть примеры Черного и Азовского морей. И этот процесс необратим. Мы уже никогда не восстановим запасы морских рыб. Ситуация, конечно, сбалансируется, в том смысле, что у нас будет и мнемиопсис, и берое, и килька, но тех ее запасов, что существовали раньше, уже никогда не увидеть.

— Сергей Константинович, платная рыбалка, которая так пропагандируется сейчас у нас, — это выход из создавшегося положения?

Что мне кажется привлекательным в платном рыболовстве. Само любительское рыболовство, когда человек стоит с удочкой на берегу, и рыболовство, связанное с рекреацией, вряд ли является существенной промысловой нагрузкой на популяции рыб. В данном случае платную рыбалку нужно рассматривать с той точки зрения, что, благодаря ней, у нас появляются средства, хоть и небольшие, на охрану рыбных угодий. Немаловажен и тот факт, что введение платы за рыбную ловлю, пусть даже чисто символической, заставляет нас задуматься о том, что природа — это не даром, она тоже чего-то стоит. И для того, чтобы ее сохранить, нужны средства.

Возможности, которые нам предоставляет природа, в части увеличения рыбных запасов, мы используем не все, и отчасти оттого, что не хватает средств. Что касается полупроходных рыб, для них очень важна мелиорация нерестилищ. Эту работу нужно делать в больших масштабах, нежели теперь. Вообще важны все мероприятия, связанные с восстановлением рыбных запасов и их воспроизводством — как естественным, так и искусственным. В руках человека все факторы, определяющие состояние рыбных запасов, за исключением естественной кормовой базы. Плюс рыбоводство, которое мы можем использовать для создания сырьевой базы для рыбного хозяйства и для ограничения промысловой нагрузки на естественные популяции. Вот и все методы, которыми мы можем влиять на рыбу.

— А что Вы думаете о влиянии на состояние рыбных запасов браконьеров?

Браконьерство вносит немалую лепту в оскудение рыбных запасов. Более того, именно оно, по моему мнению, является основным фактором истощения ценных видов рыб.

— Может ли спасти осетровые установление государственной монополии?

У проекта закона, предполагающего установление государственной монополии на осетровые, странная судьба. Впрочем, не будем сейчас об этом. Мне кажется, что экономическая основа рыбного хозяйства может быть разной, и это не обязательно должна быть государственная собственность. Другое дело, что охрану, воспроизводство и промысел необходимо объединить в одно целое, создать единую экономическую и правовую основу. Я не уверен, что именно государственная монополия — очень эффективный механизм. Главное, чтобы у предприятия, ведущего промысел, была долгосрочная программа по их охране и воспроизводству рыбных запасов. Сейчас же у нас все происходит накоротке. Организации, работающие в рыбной отрасли разобщены, не имеют долгосрочной перспективы, интеграции этих трех функций — промысла, охраны и воспроизводства — на единой экономической и правовой базе. Они должны быть объединены в единый хозяйственный комплекс. Это как раз та сфера, где человек может и должен вмешаться. Нельзя бесконечно вкладывать деньги в то, что не отдает.

Если в государственном секторе уровень менеджмента будет сравним с коммерческим, предприятие может быть и государственным. Все зависит от системы управления, от ее эффективности. Просто государственная монополия на природные ресурсы не обеспечит их охрану и воспроизводство. Нужно, чтобы тот, кто занимается воспроизводством, знал, что плоды этого он будет пожинать сам.

— Так возможно ли восстановить былые рыбные запасы?

На восстановление полупроходных рыб, если будут благоприятные климатические условия, уйдет пять-десять лет, на осетровые — 20-30 лет. Я уверен, что осетровые не полностью утеряны. Процесс обратим. Нужно только подождать. А сколько времени придется ждать, зависит от нас. Чем быстрее прекратится браконьерство, тем раньше восстановятся запасы. Есть надежда, что и нелегальный промысел когда-нибудь станет нерентабельным и тогда запасы начнут постепенно восстанавливаться. К сожалению, есть основания полагать, что климатические условия в ближайшие годы, будут неблагоприятными для размножения рыбы.

Перспективное направление для Астраханской области, нуждающееся в государственной поддержке, — рыбоводство. Самостоятельно его поднять невозможно. Мнение ученых таково: только с развитием искусственного рыбоводства можно стабилизировать ситуацию с сырьевой базой для рыбного хозяйства Астраханской области. Или ее придется стабилизировать за счет скумбрии и селедки, завозимой с Атлантики. Что сейчас и происходит.

Светлана Мельникова
«Волга»

Источник: http://www.iamik.ru/