|
16 июня 2005 - Рыболовные новости
Уха на дальнем озере
Нехитрая снасть — удочка. А сколько эмоций дает — от легкого возбуждения до восторга. Рыбачить с ней — верный способ снять усталость, нервное напряжение, разрядиться. Во время рыбалки из нас (наших душ) вымываются нехорошие штуки: зависть, уныние, неверие в себя, в людей, угрюмость, заниженные оценки. Да что там, рыбалка — школа жизни! Учит многому. Где еще можешь с незнакомым человеком поделиться на водоеме чаем из термоса, куском хлеба, наживкой, снастью. А теперь суть. Десятки лет назад, летом, мы в составе студенческого отряда строили железную дорогу Архангельск — Карпогоры. Четверо парней дорвались до края нетронутых болот, лесов, озер, лежащих по берегам Пинеги. Работали много, часто без выходных. В редкое время отдыха устремлялись испытать рыбацкую удачу. Снасти предусмотрительно захватили из города. Озера тамошние были богаты рыбой: сорога, окунь, щука водились в изобилии. Ловили, дай Бог: за зорьку, бывало, впятером на удочки налавливали на уху и на жареху на 40 стройотрядовцев! Но рыбак — человек ищущий. Надоели привычные места. Отпросились всемером на дальнее озеро: большое, каменистое, рыбное. Уговорили местного чудака сводить нас туда. Он поставил условие: нужно ружье на медведя. Перед таким увлечением, как рыбалка, преград нет — «пушку» раздобыли. Шли шесть часов по колено в болотной грязи. Водоем впечатлил. Километр на два! Глубины меняются резко — с мелей до ям и обрывов. Дно каменистое. На берегах — огромные валуны, обросшие мхом. Ели растут — не обхватить. Обследовав всё, в кулигах и заводях нашли несколько плотов местных рыбаков. Два изготовили сами. И по двое вышли на лов. Клев был сумасшедший. За какой-то час все емкости у нас были заполнены плотвой, язями, окунями, щуками. Но оторваться от бешеного ритма было невозможно. Только меня, самого младшего, отправили варить уху. Громко прокричал я слова великого Козьмы: «Принимаясь за дело, соберись с духом!» И отбыл на берег. Быстро развел костер, поставил ведро с водой, занялся рыбой. Пока счищал чешую, вернулись голодные рыбаки. Стало шумно и суетливо. Каждый старался помочь. Помощь вышла боком. В варево разными «поварами» было брошено лишка лаврового листа и перца! Грузинское блюдо показалось бы медом по сравнению с моей ухой со специями. Губы, язык, драло от перца и горячего бульона неимоверно. Все кривились — горько! От ухи отказались, несмотря на то, что голодные. Решили вылить ее и варить новую. Все мое существо воспротивилось такому повороту событий: сколько трудов моих ушло бы напрасно! Вновь призвал я авторитет великого земели: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Это, кажется, возымело действие. И я пошел на хитрость. «Разливаем, — говорю, — всю уху по пустым и порожним емкостям. За ночь я ее съем, а к новой не притронусь. В наказание, что недосмотрел за вами, „помощничками“. Держим пари!» Смотрят все с недоверием, а я демонстративно налил кружку бульона, достал самого большого окуня и начал трапезу: «А ведь вкусно!» Голодный люд, облизываясь, смотрел на меня. Теперь он сам чистил чешую, картофель, лук и от моего ведра ухи отстал. Пока готовилось новое варево, я, не торопясь, смог опорожнить с треть ведра. В основном рыбу, бульона вообще было мало. Поостыв, уха уже не так горчила. К полуночи все утихомирились. На шестерых голодных рыбаков новое ведро ухи оказалось только на один зуб. Еще варить не хотелось — устали. А я — один на ведро! Напарники с завистью поглядывали на меня. Для пущей подкавыки я громко комментировал: «Сейчас кусок язя достану, затем звено щуки съем. Пари все ж, надо есть!» Они: «Ну и язва же ты, Никола!» К двум ночи уха из полного 12- литрового ведра мною была съедена. К утренней зорьке, дабы не обидеть весь голодный коллектив, я, обжора, заварил им два большущих ведра — одной рыбы. Друзья остались довольны. Все снова дружно двинулись на плотах в облюбованные места озера. А были этой хотите — верьте, хотите — нет.
Источник: http://www.arhpress.ru/
|
